Общество
“Бороться с браконьерами в России стало проще”
В России подобные правонарушения совершаются очень часто. В Ненецком автономном округе только что раскрыли убийство белого медведя. Местный житель признался, что застрелил арктического хищника и продал его шкуру. Он также добровольно отдал полицейским литр медвежьего жира.
О том, что заставляет людей идти на подобные преступления, Людмила Благонравова расспросила представителя Всемирного фонда дикой природы Виктора Никифорова.
ВН: Рынок показывает, что за одну шкуру дают полтора-два миллиона рублей, то есть действительно большие деньги. Конечно, на местах получают не такие деньги, но тоже достаточно большие.
Учитывая, что за последние несколько лет, с 2007 года, не было ни одного судебного дела, а на интернет-ранке появлялось 40-50 шкур в год – и это только вершина айсберга, у людей появляется такое ощущение, что можно делать хорошие деньги безнаказанно.
ЛБ: А почему все это остается безнаказанным?
ВН: Арктика большая, это огромные расстояние – сотни, тысячи километров, и на каждом километре, в каждое селение нельзя поставить полицейского или охранника. Нужна большая методичная работа, экологическое просвещение населения, выявление путей, закрытие каналов, работа на местах – с пограничниками, с полицией. В итоге только такая длительная работа начинает приносить какие-то плоды.
Сейчас сразу в нескольких субъектах федерации – в Якутии, в Ненецком и Ямало-Ненецком округах ведутся уголовные дела. Где-то нашли убитого белого медведя, где-то конфисковали шкуры, то есть постепенно полиция начинает работать.
ЛБ: А какое наказание предполагается за такие преступления?
ВН: Самое большое – в составе группы – до семи лет колонии. Раньше было сложно. Но прошлой осенью ввели поправки – теперь наказывают не только за факт браконьерской добычи, но и за факт передачи, хранения, продажи, и сотрудникам правоохранительных сил стало легче. До этого поймать где-то в тундре, во льдах браконьера на месте было практически невозможно, это была большая удача.
Когда ловили раньше людей, они говорили: нашел, передали, подарили… И они отделывались штрафами по полторы-две тысячи. Сейчас, если человек хранит шкуру, пересылает, пытается продать, ему грозит штраф до миллиона рублей.
ЛБ: Если говорить о защите дикой природы в России, насколько законодательство «заточено» на то, чтобы защищать дикую природу, насколько подобные меры представлены в российском законодательстве?
ВН: В принципе, мы говорим об охране краснокнижных видов, об особом списке: тигры, леопард, белый медведь, барс. Это виды, к которым приковано общественное внимание, хотя в Красной книге – сотни видов.
Что касается защиты, если мы говорим про освоение Арктики, развитие нефтяного бизнеса останавливает сейчас только два положения: это наличие охраняемых территорий и краснокнижные виды, т.е. по нынешним законам, любое освоение во всех своих действиях должно учитывать эти два фактора.
Сейчас волей-неволей все компании, которые начинают свою работу, вынуждены в какой-то мере оглядываться на это и какие-то деньги выделять на исследования.
Понятно, что охрана природы должна идти впереди промышленного освоения. Компаниям это тоже выгодно: лучше провести охранные мероприятие до начала освоения, иначе потом, через несколько лет, эти же компании будут обвинять во всех грехах. Исправление ошибок таких, как нефтеразливы – стоит гораздо больше, чем превентивные шаги.